Ассоциация государственных научных центров "НАУКА"
Ассоциация государственных научных центров "НАУКА"
12 апреля 1943 года распоряжением №121 Академии наук СССР была создана Лаборатория №2, руководителем которой стал Игорь Васильевич Курчатов. С этого момента начинается история Курчатовского института, сыгравшего ключевую роль в обеспечении безопасности страны и развитии важнейших стратегических направлений отечественной науки и промышленности. О прошлом, настоящем и будущем института, а также о том, что происходит сегодня с российской наукой, ТАСС рассказал президент Национального исследовательского центра "Курчатовский институт" Михаил Ковальчук.
— Курчатовскому институту исполнилось 75 лет. Зрелый возраст. За эти годы в лабораториях института сделано колоссально много, и работа продолжается: традиционно с атомной отраслью и по совершенно новым направлениям с новыми партнерами. Есть что-то, что особенно важно для вас, что вы выделяете как главное за прошедшие годы и в сегодняшней деятельности КИ?
— Курчатовский институт — это явление. Я знаю мало организаций в мире, которые сумели за короткий исторический срок "родить" и реализовать такое количество успешных проектов. Большинство разработок Курчатовского института — цивилизационного масштаба, начиная с оружия. Но главное не оно, а то, что наши ученые, стоявшие у истоков атомного проекта, сразу же начали создавать ядерную энергетику. Построив атомную подводную лодку для оборонных целей, следом разработали атомный ледокол для решения сугубо мирных задач. Посмотрите на историю: все крупные высокотехнологичные научно-исследовательские установки типа токамак рождались в стенах Курчатовского института.
Это стало возможным благодаря тому, что в институте возникла особая система, сплав фундаментальной и прикладной науки. Курчатовский институт задал такой тренд, когда фундаментальная наука высшей пробы буквально в считанные месяцы "выходила" в промышленность. К примеру, исследования по расчету характеристик нейтронных реакторов и чистоты графита сразу легли в основу изготовления графитовой кладки и привели к созданию еще в 1946 году первого на евразийском континенте исследовательского реактора Ф-1. Казалось бы, ядерная физика — сложнейшая наука высочайшего уровня, абстрактная, но полученные в этой области результаты очень быстро становились основой для промышленности. И это притом, что тогда наукой занимались в сложнейших военных условиях. Очень важно, что в Курчатовском институте возникла система работы на результат на основе сплава фундаментального знания и прикладных работ. Это одна из главных вещей за все 75 лет.
Сегодня перед человечеством стоят новые вызовы, возможно, превосходящие по масштабам атомно-космический проект. Среди них появление природоподобных технологий, переход к принципиально новому технологическому укладу. Наша страна к этим вызовам готова.
— Правительство РФ утвердило программу деятельности НИЦ "Курчатовский институт" на 2018–2022 годы. Общий объем финансирования программы составляет 172,94 млрд рублей, в том числе бюджетных средств — 150,44 млрд рублей, 22 млрд рублей — внебюджетные. Из каких они источников?
— Внебюджетные источники самые разные. У нас много контрагентов, заказчиков, но в первую очередь это Росатом, конечно. Мы работаем с большим количеством самых разных министерств, организаций, университетов. Но вот вы привели точную цифру финансирования — 172 млрд рублей. Несколько важных уточнений. Во-первых, делим это на пять лет — получается чуть больше 30 млрд рублей в год. А во-вторых, делим на семь институтов, входящих в НИЦ "Курчатовский институт": сам Курчатовский институт, Институт физики высоких энергий, Институт теоретической и экспериментальной физики, Петербургский институт ядерной физики, Центральный научно-исследовательский институт конструкционных материалов "Прометей", Научно-исследовательский институт химических реактивов и особо чистых химических веществ ИРЕА, Государственный НИИ генетики и селекции промышленных организмов.
К тому же НИЦ "Курчатовский институт" представляет интересы страны во всех международных проектах "мегасайенс": Международном термоядерном экспериментальном реакторе (ITER), Европейском рентгеновском лазере на свободных электронах (XFEL), Большом адронном коллайдере в ЦЕРН (CERN), Европейском центре синхротронного излучения (ESRF), Европейском центре по исследованию ионов и антипротонов (FAIR). Мы платим от имени правительства Российской Федерации из уже упомянутых 172 млрд рублей, поделенных на пять лет и семь институтов, очень значительные взносы во все эти организации: миллиарды рублей ежегодно.
Вот и получается, что первый в стране Национальный исследовательский центр "Курчатовский институт" все последние годы хронически недофинансируется. И это большая проблема, потому что изначально мы создаем программу развития. Как мы можем нормально работать в ее рамках, если мы вынуждены все время думать о том, как затыкать дыры? Конечно, большой плюс в том, что программа деятельности НИЦ "Курчатовский институт" утверждена до 2022 года, но ее финансирование абсолютно не соответствует уровню задач, которые перед нами поставлены.
— Как обстоят дела с высокопоточным исследовательским реактором ПИК, когда будет энергетический пуск этой машины?
— Пока все идет по графику. Дело сложное, тяжелое. Как вы помните, ПИК — проект, который был начат в 1980-х годах. Потом он был заморожен в связи с аварией на ЧАЭС и распадом СССР, возникли новые правила безопасности, и строительные работы были остановлены. В 1990-е годы на науку практически не выделяли средств. В общем, ПИК превратился в долгострой. К тому же перестраивать и достраивать всегда намного сложнее, чем строить с нуля. Сейчас на нашей площадке в Гатчине все в порядке, и хотя остаются еще не решенные проблемы, все они постепенно преодолеваются. Я уверен, что с реактором ПИК у нас все получится, как запланировано.
— Президент РАН недавно сказал, что Академия вошла в постреформенный период. Как вы оцениваете ситуацию с РАН сейчас?
— Мне кажется, что реформа была правильной. Ведь она решила две важнейшие проблемы. Во-первых, избавила ученых от несвойственной им хозяйственной деятельности, содержания собственности, которая передана специально созданному органу федеральной власти, ФАНО. А во-вторых, и это самое главное, раньше у нас было три академии: Сельскохозяйственная, Медицинская и так называемая Большая академия. Они были самостоятельными научными игроками, жили сами по себе. Такая система была сформирована еще в советское время, и в тот исторический момент, наверное, ее появление было оправданным. А сегодня слияние академий сыграло очень позитивную, с моей точки зрения, роль, потому что образовался уникальный научный пул, нацеленный на междисциплинарные исследования. В современной науке именно междисциплинарная база — основа любых прорывов. И в этом смысле я думаю, что постреформенная РАН — правильная конструкция.
Академия должна восстановить свои позиции как главная научная организация. Что она потенциально обладает колоссальными возможностями для прорыва в междисциплинарной области, я уверен. Конечно, надо продолжить объединение институтов, укрупнять их, это естественный процесс, и он происходит, пусть и болезненно. Думаю, что со временем исчезнет осадок от неизбежных конфликтных моментов реформы и постреформенных действий, и тогда мы будем иметь в нашей стране одну из самых совершенных систем организации науки, ориентированную на будущее.
— Вы как-то сказали, что самый востребованный товар — интеллект, и лишь он способен приносить сверхприбыль. Сможем ли мы сохранить в условиях жесткого международного давления на Россию наш высочайший интеллектуальный потенциал?
— Я думаю, что международная напряженность только способствует этому. Потому что, во-первых, такого мощного стимула для внутреннего сплочения в стране давно не было. А второе, что очень важно, — это готовность международного сообщества взаимодействовать с нами, когда мы явно усилились, сгруппировались и сосредоточились. В конце марта в Париже по поручению правительства я подписывал окончательные документы по вхождению Курчатовского института (официального представителя РФ) в Европейский центр синхротронного излучения ESRF в Гренобле. Казалось бы, это довольно частное дело, поскольку фактически вступление в ESRF произошло несколько лет назад и подписание документов было чисто формальным. Но именно по инициативе наших партнеров церемония была проведена в зале министерства образования Франции в центре Парижа, на ней присутствовали фактически три высших лица страны в сфере науки: министр высшего образования, исследований и инноваций Фредерика Видаль, президент Национального центра научных исследований Антуан Пети и генеральный директор Комиссариата по атомной энергии Франции Даниэль Вервард. С нашей стороны в церемонии принял участие также помощник Президента РФ Андрей Фурсенко. И все это было в тот день, когда Франция выдворила четырех наших дипломатов. На фоне дипломатического кризиса французские партнеры-ученые открыто показали нам важность совместного сотрудничества. Надо помнить, что наука — удел сильного государства. Мы креативная и творческая нация, мы это сохраняем, и я уверен, что будем развивать в будущем.
Источник: ТАСС