ВИАМ - кузница специалистов высокого класса

За 57 лет работы в ВИАМе Н.И. Колобнев прошел путь от инженера по специальности «Металловедение и термическая обработка металлов» до крупного ученого. Н.И. Колобнев – лауреат Государственной премии РФ, соавтор более 180 статей, двух монографий и более 60 изобретений, защищенных свидетельствами и патентами.

Н.И. Колобнев награжден медалями «Ветеран труда», «За трудовое отличие», «В память 850-летия Москвы», золотой медалью им.чл.-корр. АН СССР А.Т. Туманова, золотой медалью им. И.И. Сидорина, знаками «Почетный авиастроитель», «Почетный машиностроитель», «За заслуги перед ВИАМ» I и II степени.

По пути отца, Ивана Филипповича Колобнева

В детстве и юности я не мечтал стать потомственным металловедом, меня притягивала совсем другая стезя – лицедейство и театральные подмостки. Однажды, приехав навестить отца, который отдыхал в подмосковном санатории «Подлипки», мы с мамой и сестрой остались там ночевать. Вечером смотрели фильмы с Чарли Чаплиным, на следующий день я, школьник младших классов, копировал походку Чаплина. Свидетелем этого стал отдыхавший там же режиссер Михаил Ромм, который стал уговаривать родителей отдать «талантливого» ребенка на просмотр. Но мама была категорически против.

В школе я увлекся художественной самодеятельностью. Несмотря на то, что в то время девочки и мальчики учились отдельно, представительниц прекрасного пола в нашем драмкружке хватало. Мы с друзьями с удовольствием ходили по всем близлежащим школам и предлагали сверстницам принять участие в наших репетициях, а заодно и поглядывали, где учатся самые красивые девушки.

Еще я любил танцевать. Мой отец, Иван Филиппович Колобнев, был членом Дома ученых, в котором я посещал кружок бальных танцев. Смотрелся, наверно, комически: в спортивном байковом костюме с вытянутыми коленками. Наша преподавательница, обучавшая студентов ГИТИСа, постоянно одергивала меня: «Коля, выпрями ноги!». Но переодеваться было некогда: в школе учился во вторую смену и оттуда сразу бежал на танцы. Неподходящий костюм не помешал мне быстро стать ее любимцем – когда разучивали новый танец, преподавательница всегда выбирала именно меня. Я быстро схватывал движения, хорошо двигался. За два с половиной года выучил 32 бальных танца!

В старших классах много внимания уделял спорту – увлекался академической греблей (был загребным на восьмерке) и коньками, студентом играл в баскетбол, в ВИАМе уделял внимание теннису. Однако главным увлечением был все-таки театр. Но артистом мне стать так и не дали – теперь против был папа, а в нашей семье его слово было законом. Он подсказал другой путь, о чем я совсем не жалею.

Моя сестра Любовь Ивановна Колобнева, она старше меня на семь лет, после школы была принята в университет на физмат. В тот период были такие правила, что поступившие в университет могли перевестись в любой другой вуз. Этим воспользовался наш отец и уговорил ее перейти на факультет металловедения и термообработки металлов в Московский институт цветных металлов и золота (ныне – МИСиС). Впоследствии она успешно закончила очную аспирантуру под руководством академика А.А. Бочвара и работала в НИИ неорганических материалов им. А.А. Бочвара, где защитила докторскую диссертацию.

По совету отца и я тоже попытался поступить в Московский институт цветных металлов и золота. Первый экзамен, сочинение, написал хорошо, но в списках себя не обнаружил. Каким же было наше с отцом удивление, когда, посмотрев экзаменационную работу, мы увидели, что тема раскрыта, а из замечаний – всего 5 стилистических ошибок. И тут я вспомнил, что, когда подавал документы в вуз, в приемной комиссии очень заинтересовались моей автобиографией и поставили красным карандашом две жирных черты под фразой «с 1942 по 1944 год вместе с семьей находился в США, куда отца направили в командировку в Советскую государственную закупочную комиссию». Нам стало понятно, что на результат экзамена повлияли не мои знания, а вот эти две жирные черты красным карандашом.

К счастью, еще успел подать документы в Российский химико-технологический институт им. Д.И. Менделеева. После окончания первого курса под нажимом отца и по примеру сестры перевелся в Московский институт цветных металлов и золота. Кафедра металловедения там считалась очень сильной, да и сейчас она по-прежнему держит марку. У нас были прекрасные преподаватели, особенно хочется отметить заведующих кафедрой академика Андрея Анатольевича Бочвара и Илью Изриэловича Новикова.

Наша группа металловедов в вузе была на хорошем счету. Со мной учились Ольга Сенаторова, работавшая начальником сектора нашей лаборатории в ВИАМ, Вадим Золоторевский, который впоследствии возглавил кафедру в НИТУ «МИСиС», Георгий Бочвар (сын А.А. Бочвара), Игорь Полькин (оба работали в ОАО «ВИЛС») и другие специалисты высокого уровня.

Я и моя сестра продолжили путь нашего отца, профессора и заслуженного деятеля науки и техники РСФСР Ивана Филипповича Колобнева.

ВИАМ помог мне стать универсальным специалистом

Я проходил практику в ВИАМ и писал диплом на тему «Структура и свойства спеченных алюминиевых порошков (САП)». Как известно, в процессе изготовления полуфабрикатов окисная пленка дробится на мельчайшие частицы, и нужно было с помощью электронного микроскопа рассмотреть, как меняется структура и размеры этих частиц. Электронная микроскопия в моей работе составляла основную часть. Мне очень повезло, что моим руководителем в этой части стала Наталья Степановна Герчикова, обаятельная женщина, которая по-матерински опекала молодежь.

После окончания вуза пришел работать в ВИАМ в лабораторию №3 «Алюминиевые деформируемые сплавы», к будущему академику Иосифу Наумовичу Фридляндеру. Иосиф Фридляндер в течение нескольких десятков лет возглавлял в ВИАМе направление алюминиевых деформируемых сплавов. Практически все конструкционные алюминиевые сплавы, применяемые сегодня в авиации, созданы под руководством этого ученого с мировым именем.

Созданное под руководством академика И.Н. Фридляндера научно-исследовательское отделение состояло из трех лабораторий. Начальниками этих лабораторий были Ольга Григорьевна Сенаторова, Владимир Соломонович Сандлер и я. Затем лаборатории вновь объединились в одну, в настоящее время это лаборатория «Алюминиевые деформируемые сплавы». При этом сама суть нашей работы была практически неизменна – разработка и внедрение новых алюминиевых сплавов, обеспечивающих требуемый уровень свойств. В последние годы лаборатория пополнилась молодыми специалистами.

Постепенно из простого инженера я вырос до начальника сектора, потом возглавил одну из трех лабораторий, после объединения опять руководил работой сектора, после чего стал главным научным сотрудником.

Академик Фридляндер подобрал очень сильный коллектив. Когда я пришел в ВИАМ, начальниками секторов в нашей лаборатории были: Екатерина Ивановна Кутайцева, Елена Ивановна Шилова, Нина Борисовна Кондратьева, Евгений Дмитриевич Захаров, Ольга Александровна Романова. Было, у кого учиться. Я проявлял инициативу, практически с первого года работы начал ездить в командировки на металлургические заводы.

Первой стала поездка на Каменск-Уральский металлургический завод (КУМЗ). Это была очень хорошая школа, перенимать опыт можно было даже у рабочих, стоявших у прокатных станов, на прессах. Разговаривать с ними очень интересно, поскольку все они профессионалы, знающие, как получить полуфабрикат высокого качества.

На протяжении своей научной деятельности мне довелось заниматься решением многих задач. Совместно со специалистами из Национального института авиационных технологий вел работу по освоению заклепок для самолетных конструкций из алюминиевых сплавов. Эта работа была нужна для соединения обшивок крыла самолета: так как полного необходимого размера листа не было, обшивка состояла из нескольких частей. Потом занимался объемными штамповками из сплавов АК6 и АК8, а также новыми термическими печами ПАП – печи аэродинамического подогрева. Одно из направлений – технологический процесс изготовления листов методом рулонной прокатки из различных алюминиевых сплавов, начиная от плавки, литья, прокатки и заканчивая их упрочняющей термообработкой и формообразованием.

Еще одной важной задачей было пересмотреть старую Производственную инструкцию по термической обработке алюминиевых деформируемых сплавов и внести изменения по новым сплавам и новым режимам. Этой инструкцией пользовались практически все отраслевые предприятия: металлургические заводы, выпускающие полуфабрикаты, авиационные заводы, конструкторские бюро. Все время появляются новые сплавы, новые виды термообработки, поэтому информация должна постоянно обновляться. Последний раз эту инструкцию мы с основными специалистами нашей лабораторией пересматривали в 2007 году.

В 1983 году академик Фридляндер подключил меня к работе по алюминий-литиевым сплавам систем Al–Mg–Li и Al–Cu–Li. Занимался оптимизацией химических составов сплавов и технологии изготовления полуфабрикатов, разработкой новых сплавов с повышенными характеристиками. В результате с сотрудниками Л.Б. Хохлатовой, М.С. Оглодковым, С.В. Самохваловым, О.К. Колесенковой, Е.Н. Рябовой и другими были разработаны сплавы 1424, 1430, 1451, В-1461, В-1481.

Также моей задачей было исследование коррозионностойких высокотехнологичных алюминиевых сплавов системы легирования Al–Si–Mg–Cu, разработка и освоение сплава 1370. Большой вклад в эту работу внесли мой аспирант, защитивший диссертацию, В.В. Махсидов и ведущий инженер С.В. Самохвалов.

Был период в наших работах по алюминий-литиевым сплавам и сплавам системы Al–Si–Mg–Cu, которые проводились под руководством И.Н. Фридляндера в тесном контакте со специалистами Всероссийского института легких сплавов – В.Г. Давыдовым, В.И. Елагиным, В.В. Захаровым, Л.Б. Бером.

Иногда кандидатские диссертации пишутся дважды

Кандидатскую диссертацию я написал дважды. Темой первой работы стали спеченные алюминиевые порошки (САП), но обстоятельства сложились так, что по указанию И.Н. Фридляндера нужно было срочно провести работы по первому алюминий-литиевому сплаву ВАД-23. При опробовании сплава ВАД-23 было сделано ряд замечаний, и пришлось практически заново осваивать производство листов, которые внедрялись на оперение небольших ракет. В тесном сотрудничестве со специалистами Каменск-Уральского металлургического завода (среди них начальник прокатного цеха, блестящий профессионал и обаятельный человек, Максим Борисович Оводенко, впоследствии директор Куйбышевского металлургического завода) разработали новую технологию прокатки плакированных листов и их термическую обработку, которые обеспечивали высокую стабильность толщины плакирующего слоя и механических свойств. Эта ответственная работа и стала новой темой моей кандидатской диссертации.

Разнообразный круг обязанностей, возложенных на меня И.Н. Фридляндером, достаточно быстро помог мне стать универсальным специалистом. Учился у более опытных коллег, помогало и чтение специализированной литературы. Всегда находил время посещать Ленинскую и Центральную научно-техническую библиотеки. К сожалению, нынешняя молодежь мало читает книг по специальности, но без штудирования статей, монографий нельзя хорошо овладеть специальностью.

Результаты своего труда нужно фиксировать в статьях

О результатах своих исследований я старался рассказать в своих статьях. Писал много. Входил в первую десятку ВИАМ по количеству публикаций в научных журналах и по индексу цитирования Хирша. Энергии и сил на все хватало, наверное, потому что работа очень нравилась: интересно наблюдать, как меняется структура материала, какое влияние она оказывает на свойства. Особенно приятно то, что после работы с лабораторными образцами есть возможность отточить технологию нового сплава на металлургическом заводе и потом обсудить возникающие нюансы с конструкторами, которые ставят перед тобой конкретную задачу. Ты не просто участвуешь в каких-то абстрактных исследованиях, а видишь конечный результат своего труда.

Через наш маленький коллектив прошло много талантливой молодежи. Михаил Оглодков, ставший старшим научным сотрудником в секторе нашей лаборатории, Владимир Махсидов, возглавивший сектор в другой лаборатории, Дмитрий Рябов, ведущий инженер, которому предстоит защита кандидатской диссертации осенью.

Мы охотно делимся знаниями. Я принес из дома всю техническую литературу и предложил создать библиотеку в лаборатории. Миша Оглодков называет меня «ходячей энциклопедией»: «Николай Иванович не только посоветует, в какой книге искать нужный ответ, но и сходу назовет нужную страницу».

Отец был для меня примером

Скрупулезности я научился у своего отца Ивана Филипповича Колобнева – он всегда читал новую книгу с карандашом в руках, постоянно делая пометки на полях. В этом году в институте торжественно отметили 120-летие со дня рождения Ивана Филипповича Колобнева, состоялась конференция «Металловедение и современные разработки в области технологий литья, деформации и термической обработки легких сплавов». Во вступительном слове Генеральный директор ВИАМ, академик РАН Евгений Николаевич Каблов высоко оценил вклад Ивана Филипповича в развитие литейных алюминиевых сплавов.

Готовя материалы к конференции, мы с сестрой подняли весь домашний архив, все, что удалось найти. Сохранился даже партийный билет Ивана Филипповича, выданный ему в апреле 1917 года.

Когда я пришел работать в ВИАМ, мы сразу договорились с отцом, что на работе нет ни папы, ни сына, а есть Иван Филиппович и Николай Иванович. Мы работали в соседних лабораториях, он – в лаборатории «Литейные алюминиевые сплавы и литейные и деформируемые магниевые сплавы» и вел исследования в области жаропрочных и высокопрочных алюминиевых сплавов. Иван Филиппович выпустил несколько монографий, подготовил немало сильных аспирантов. У него был настоящий талант – увлечь научными исследованиями работников завода. Он предлагал актуальные темы диссертаций, сочетая это с практическими работами, связанными с внедрением сплавов или отработкой технологии изготовления сложных деталей.

Сколько я себя помню, в наш дом часто приезжали инженеры, главные инженеры и металлурги. Отец привлекал к решению своих задач крупных металлофизиков – представителей Львовского, Днепропетровского и Свердловского университетов. Этих специалистов он подключил к разработке основных принципов легирования алюминиевых сплавов с целью повышения их жаропрочности. Большим успехом отца стало создание литейных сплавов, которые могли длительное время работать даже при температуре 400 градусов Цельсия.

Мне тоже улыбнулась удача. К академику Фридляндеру однажды приехали двое специалистов из Института металлофизики им. Г.В. Курдюмова НАН Украины: Константин Владимирович Чуистов и Алла Леонидовна Березина. С ними в течение 15 лет мы исследовали алюминий-литиевые сплавы. Результатом совместного труда стало много публикаций в научных журналах и монография: К.В. Чуистов, А.Л. Березина, Н.И. Колобнев «Алюминий-литиевые сплавы. Структура и свойства». По алюминий-литиевым сплавам, она, кстати, первая в мире, даже за рубежом в то время подобных книг не было.

Суперлегкие алюминиевые сплавы с литием

Алюминий-литиевые сплавы, особенно сплав 1420, отличались пониженной плотностью, что обеспечивало снижение массы конструкции самолета. Однако изготовление из них полуфабрикатов и сварной конструкции самолета МиГ-29 оказалось сложной задачей. Над ее решением трудился большой коллектив специалистов КБ Микояна и ВИАМ во главе с академиком Фридляндером. Каждую неделю ход выполнения работ приезжали контролировать представители министерства, регулярно проходили совместные заседания парткомов нашего института и КБ.

Работа двигалась тяжело, но удалось получить хороший результат. Выигрыш в массе при строительстве первых опытных образцов сварного самолета за счет пониженной плотности сплава и отсутствия заклепочных соединений достигал 24%. Самолеты планировалось выпускать на Горьковском авиационном заводе, но потом началась перестройка, отечественная авиация столкнулась с массой проблем: это и отсутствие финансирования, и другие обстоятельства. Помню, из командировки во Францию приехал в растерянности: там практически каждый день в сборочном цехе выпускался новый самолет.

Но даже в этот непростой период к работам ВИАМ проявляли интерес зарубежные фирмы. Например, был заключен контракт с концерном «Даймлер-Крайслер» на разработку алюминий-литиевого сплава 1424, представляющего собой улучшенную модификацию первого в мире промышленного сверхлегкого алюминий-литиевого сплава 1420. Сплав 1424 был запатентован совместно с фирмой EADS, патент отмечен бронзовой медалью на Всемирном салоне изобретений «Брюссель–Эврика 2000». По заказу этой фирмы в городе Кобленц (Германия) совместно со специалистами КУМЗ были изготовлены широкие листы из этого сплава шириной 3000 мм высокого качества для проведения испытаний сварных элементов фюзеляжной конструкции аэробуса А-380. Испытания прошли успешно, но дело дальше не пошло. Однако данная работа показала перспективность применения алюминий-литиевых сплавов.

 По заказу американцев и по их чертежам в НПО «Энергия» были изготовлены сварные топливные баки из алюминий-литиевого сплава 1460 для ракеты «Дельта Клиппер», выводящей навигационные спутники. От ВИАМ этой работой руководил академик Фридляндер. Необходимо было изготовить листы для конструкции бака. Впоследствии эти баки прошли наземные испытания, после чего были отправлены в США для проведения летных испытаний. Ракета поднималась в воздух вертикально с тремя убирающимися опорами. Во время посадки после одного испытательного полета одна опора подвернулась, и ракета упала. И хотя причиной аварии стали вовсе не наши баки, внедрить их тогда так и не удалось. Ситуацией воспользовались конкуренты-американцы, которым удалось забрать этот заказ.

Исследования и разработки в области алюминий-литиевых сплавов, освоение металлургического производства полуфабрикатов, совместная работа с киевлянами К.В.Чуистовым и А.Л. Березиной легли в основу моей докторской диссертации по сплавам 1424, 1430, 1451, В1461. Я хотел бы высказать свою благодарность Л.Б. Хохлатовой за большую помощь и полезные замечания при написании диссертации.

Летать хотят не только алюминий-литиевые сплавы

Когда удается внедрить какой-то сплав, испытываю непередаваемое чувство гордости. Вообще это, как правило, очень долгий процесс. Мы с коллегами разработали высокотехнологичный коррозионностойкий сплав 1370 системы Al–Si–Mg–Cu, и его очень быстро удалось внедрить на самолет Ан-148, выпускаемый Воронежским авиационным заводом. Как говорится – звезды сошлись. Главный металлург КБ «Антонов» Александр Григорьевич Молер проявил инициативу, и в КБ приняли решение применить листы из этого сплава на передние кромки крыла и оперения стабилизатора.

Листы и плиты из сплава 1370 благодаря технологии, разработанной специалистами «НПЦ Полюс» (г. Томск) под руководством Владимира Христиановича Даммера, внедрены на сварные герметичные элементы, работающие в системе ГЛОНАСС.

Новый Al–Li сплав с рекордно высокой вязкостью разрушения

В прошлом году мы успешно завершили разработку нового сплава В-1481 системы Al–Cu–Li–Zn–Ag, отличающегося рекордно высокой вязкостью разрушения. На практике это означает, что в случае появления в авиационной конструкции трещины, будет тормозиться ее распространение. При низкой же вязкости разрушения трещина очень быстро пойдет дальше.

Перед нашей группой стояла серьезная задача – повысить характеристики трещиностойкости листов. За три года проделали огромную работу и, наконец, получили и даже превысили нужные показатели на опытно-промышленных листах из сплава В-481! Нашей радости тогда не было предела. Для дальнейшего внедрения этого сплава предстоит еще большая работа –нужно освоить технологии изготовления серийного выпуска различных полуфабрикатов, их термической обработки, после чего должна быть отработана технология изготовления конструкций, проведены ее испытания.

Среди тех, кто подхватит эстафету для дальнейшей работы над этим сплавом, – наш талантливый молодой специалист Елена Рябова, активно участвовавшая в исследованиях по В-1481. Лена, уже работая в ВИАМ, выиграла конкурс и поступила в аспирантуру МГТУ им. Н.Э. Баумана. Я хотел бы отметить ее ответственность, самостоятельность и пожелать ей успехов во всех начинаниях.

Очень хорошие отношения сложились у меня с Ларисой Багратовной Хохлатовой, с которой мы проработали не один десяток лет. Лариса Багратовна, выпускница мехмата, отличалась большой собранностью, пунктуальностью и требовательностью. Время от времени у нас возникали разногласия – на некоторые вещи мы смотрели по-разному, особенно много спорили в процессе написания монографии. Но в жарких спорах рождалась истина.

Коллектив у нас был очень хороший, не стыдно и за уровень наших работ. Впрочем, и сейчас ВИАМу есть чем гордиться: в нашем распоряжении оборудование высочайшего класса и мы стараемся не подвести.

Создан крепкий фундамент

Сейчас в ВИАМ по-прежнему кипит работа, ведутся исследования, разрабатываются новые материалы. А я хорошо помню время, когда наш институт был практически на грани развала. Мы получали зарплату в четыре раза меньше, чем была средняя по Москве, да и та не выплачивалась месяцами. Многие вынуждены были уйти. Перелом произошел только благодаря Генеральному директору ВИАМ, академику РАН Евгению Николаевичу Каблову: проанализировав ситуацию, он сумел настоять на том, чтобы институт получал деньги по лицензионным договорам за свои разработки и патенты. У Евгения Николаевича хорошая интуиция, он четко понимает, за какой проект нужно браться. В том, что институт представляет собой сейчас – его заслуга.

Отрадно видеть много молодежи. Кадровый состав нашего института значительно помолодел. Сейчас ритм жизни и ритм работы стал настолько стремительным! С молодого специалиста столько всего требуют, что уже через полгода после начала работы в ВИАМ он уже полностью осваивается и по-другому себя чувствует. Главное – ответственно относиться к своим обязанностям, не стесняться спрашивать и не лениться. Ведь наука – это не только и даже не столько вдохновение, это скорее трудолюбие, помноженное на аналитический подход к делу. Нужно уметь правильно задать вопрос, выстроить четкую логическую цепочку.

Ну а кроме этого мне в жизни и в работе очень помогают оптимизм, чувство юмора и подвижный образ жизни. Перед своим 80-летним юбилеем попросил близких подарить мне тренажер, рекламу которого увидел по телевизору. Сейчас ежедневно занимаюсь – хотя бы 10–15 минут, физической нагрузки хватает и на даче. В результате уже совершенно по-другому себя чувствуешь и готов к новым трудовым свершениям, хотя недавно я вышел на пенсию. Но ВИАМ – это мой второй родной дом, моя любовь и моя плодотворная жизнь!

Источник: пресс-служба ВИАМ