Ассоциация государственных научных центров "НАУКА"

125009, г. Москва, ул. Тверская, д. 11

тел: +7 (925) 606-23-77; agnc@mail.ru

меню бургер

«Длина жизни нам определена, но ее ширину мы определяем сами…»

Полякова Алла Васильевна

Алла Васильевна Полякова работает в ВИАМе 50 лет, прошла путь от лаборанта до старшего научного сотрудника. Основное направление деятельности – биоповреждения и меры по их предотвращению.

Награждена бронзовой медалью ВДНХ, медалью в честь 850-летия Москвы, золотой медалью, посвященной 100-летию Н.М. Склярова.

«Направление исследований биоповреждений зародилось именно в ВИАМе…»

Я выросла в Москве, здесь окончила школу, а потом и биологический факультет Московского университета. Cначала хотела поступать в медицинский институт, но для этого нужно было либо иметь двухгодичный стаж работы по профилю, либо сдать экзамены на одни пятерки. У меня не было первого, и второе представлялось маловероятным, так что, учитывая огромные конкурсы в 1-й и 2-й медицинские, я подумала и решила: пойду в биологию.

Училась на вечернем отделении, потому что поступила работать в институт биофизики Академии медицинских наук. Занимались биохимией, работали с космонавтами. Это нравилось, но потом мне предложили перейти в ВИАМ. Я так и сделала, чтобы успешнее совмещать учебу и работу. Это произошло 1 марта 1965 года.

В нашей стране направление исследований биоповреждений зародилось именно в ВИАМе, у его истоков стоял профессор Борис Константинович Флёров. Еще до войны в институте был отдел Авиалеса, в состав которого входила микологическая лаборатория, которую он возглавлял. Сначала эта лаборатория занималась, естественно, деревом, защитой авиационной древесины и фанеры от воздействия плесневых грибов путем антисептирования. Когда в конце 1950-х годов в авиации стали широко применяться полимеры, была создана лаборатория по испытаниям неметаллических материалов. В ее состав вошел сектор климатических испытаний (сектор старения), а в него – микологическая группа, которой продолжал руководить Борис Константинович.

Получили развитие методики исследований микологического поражения, разрабатывались новые средства защиты. Был создан Совет по биоповреждениям при президиуме Академии наук, Флёров и там активно работал. Это направление в конце 1950-х – начале 1960-х годов бурно развивалось, поскольку было важным не только для авиации, но и для нефтяной отрасли, строительства, медицины и многих других областей, где от материалов требуется стойкость по отношению к биовоздействиям. Тогда увеличились поставки советской продукции за рубеж, и когда она пошла в южные страны, обнаружились некоторые проблемы. Есть классический пример – случай, о котором рассказывают поколениям студентов-биологов (а похожих случаев было, конечно, немало): на суда погрузили электронную технику, телевизоры и повезли на Кубу. А когда привезли, то оказалось, что техника элементарно заплесневела, в схемы проникли микроорганизмы, потому что не была обеспечена достаточная защита. На Кубе, кстати, я сама бывала, мы осматривали нашу технику, которая там эксплуатировалась, и давали рекомендации, как ее уберечь от биоповреждений.

Выяснилось также, что биологическая защита требуется и от других вредителей, гораздо более крупных, чем микробы. В 1960-е годы нашей группе приходилось работать и с такими «биовредителями», как насекомые. В частности, искать защиту от термитов, которые представляли собой немалую проблему для различной техники, расположенной в южных областях. Наши сотрудники бывали в командировках, скажем, в пустынях Туркмении, где термиты наносили большой урон. Может возникнуть вопрос, чем в технике питаться термитам, они же любят дерево, а не металл. Но там есть и пластик! Термиты, конечно, больше деревом интересуются, для них это идеальная пища, но грызут и другие материалы. И даже если только попробуют изоляцию и она им не понравится – все равно изоляция-то повреждена! Этого дефекта хватает, чтобы вывести технику из строя. Так что наши сотрудники, будучи в командировках, закладывали образцы для испытаний, а затем привозили и исследовали - на предмет того, какие они получили биоповреждения.

Еще одно интересное направление – влияние на авиацию птиц. Обычно это механическое воздействие: птицы могут попасть в двигатели или на стекла фонарей. Для глубокой оценки последствий таких попаданий на стекла в ВИАМе поставили эксперимент. Сначала он был засекречен, испытания проводили в помещении, куда не было доступа другим сотрудникам. Там на специальной оснастке ставили фонари самолетов, в основном МИГов, и специальной пушкой стреляли в них тушками куриц-бройлеров. Изучали, как происходит загрязнение или даже растрескивание этого органического стекла, если производить выстрелы с разной силой и на разном расстоянии, а также оценивали, на каких скоростях самолета какие могут возникать опасности. Подобные исследования позволили глубже понять механизм повреждений и загрязнений, а в итоге и внести в остекление кабин некоторые коррективы.

Очень важное направление нашей работы – защита от микрофлоры авиационного топлива. Иногда его поражает грибок и бактерии, образуется биомасса, которая забивает топливные фильтры. Успешно бороться с этой биологической угрозой надо не только путем замены, очистки фильтров, когда негативное воздействие уже произошло, а заранее – вводя в топливо специальные биоцидные присадки. В ВИАМе разработана такая присадка, и она используется для дезинфекции. Надеемся, что ее разрешат для применения в полетах, так как это повысит их безопасность.

Еще одно важное новое направление, изучение такого биологического повреждения, как обрастание конструкций водорослями в морях и пресных водах. Это, конечно, больше касается флота, гидроавиации и палубной авиации.

Горизонт перспектив

Политика руководства ВИАМа такова: постоянно расширять спектр наших исследований и, главное, практического применения их результатов в интересах нашей промышленности, аваипрома и других важных сфер экономики. И именно этого требует от сотрудников нашей лаборатории Генеральный директор ВИАМ, академик Евгений Николаевич Каблов.

Так, перспективным направлением является защита трубопроводов: сейчас поступает очень много заявок и мы проводим испытания пластиковых покрытий труб. Считаю, что эти испытания нужно осуществлять комплексно по расширенному ряду методик, смотреть, как покрытия и сами трубы будут вести себя и на воздухе, и в земле, и в воде. К нам часто обращаются представители нефтяной отрасли, которые модернизируют свои технологии и инфраструктуру. Но мало применить новый материал, необходимо еще провести испытания на микробиологию. Обращения шли и идут из Башкирии, Ленинградской области, Подмосковья, Челябинска и других регионов нашей страны. Биоповреждениям подвержены в основном такие материалы, как резины, герметики, ткани. С ними работает предприятие «Звезда», которое в числе прочего делает спасательные средства. Мы с этим предприятием также сотрудничаем, при необходимости проводим дезинфекцию изделий, рекомендуем, какими дезинфицирующими средствами пользоваться.

Помощь ВИАМ очень востребована не только потому, что за долгие десятилетия безупречной работы институт приобрел огромный авторитет, но и потому, что институт успешно решает огромный спектр задач по материаловедению. Например, известно участие ВИАМа в восстановлении скульптуры «Рабочий и Колхозница». Нас также попросили оценить сохранность скульптуры «Родина-мать» в Волгограде, куда я сама выезжала в командировку. Эти работы организовывал скульптор Вадим Михайлович Церковников, который с ВИАМом сотрудничал по поводу восстановления мухинской скульптуры «Рабочий и Колхозница» и давно знает, что в ВИАМе работают специалисты-материаловеды широкого профиля и высокого уровня.

Волгоградская статуя имеет металлический каркас, покрыта бетоном, только меч металлический. Выяснилось, что изменения там, конечно, происходят, тем более что этот грандиозный памятник стоит на месте, открытом всем атмосферным воздействиям, и грунты там не очень хорошие. Через некоторое время реставрационные потребуются работы, но с точки зрения биоповреждений ничего серьезно угрожающего памятнику - не оказалось. А вот скульптуры воинов вдоль лестницы, ведущей от Волги, в защите нуждаются. Ведь рядом река, а водоросли во влажной среде всегда есть, они поселяются и на поверхности скульптур, что негативно сказывается на их сохранности.

«Возрождаем испытания материалов в разных климатических зонах…

Самолеты гражданской авиации бывают и в тропиках, и в тундре, их климаты оказывают свое воздействие. У военных самолетов в основном иная специфика – они часто долгое время находятся в одном месте, но и на них тоже влияет среда. Мы наблюдаем за воздействием микроорганизмов, даем рекомендации, как его предотвращать. Так, еще в перестроечные годы я была в командировке на авиастроительном предприятии в Иркутске, тогда самолетов выпускалось совсем мало, одна «сушка» простояла в цеху целое лето, и у нее в кессон-баках на поверхности герметика появилась плесень, для устранения которой потребовалась обработка зараженных участков…

В Советском Союзе старались организовать натурные испытания во многих климатических зонах, чтобы знать, как материал, конструкция поведут себя в тех или иных условиях. У нас были станции под Москвой, в Прибалтике, на севере – в разных местах. Арендовали площадки в Дальних Зеленцах (там и сейчас располагается Северная коррозионная станция, принадлежащая Московскому институту физической химии и электрохимии, которая в прежние годы принимала сотни заказов от оборонных и гражданских предприятий). На Белом море проводили испытания материалов в Кандалакше, на Большой биологической станции (ББС) МГУ. Не говоря уже о базе ВИАМа, которая располагалась в Батуми и в Чакве. Там была замечательная микологическая площадка, которую мы создавали своими руками, буквально на камнях. Завозили почву, брали саженцы в прекрасном ботаническом саду, заложенном выдающимся ученым-ботаником Андреем Николаевичем Красновым, братом генерала Петра Николаевича Краснова. Сейчас тоскливо вспоминать, но мы, наверное, были последними, кто туда ездил, в 2006-м году… Жалко, что эта база с распадом Советского Союза утрачена.

Но сегодня успешно развивается филиал ВИАМа Геленджикский центр климатических испытаний имени Г.В. Акимова. Сначала там занимались только коррозионными испытаниями металлов, потом стали испытывать и неметаллические материалы. А сейчас собираются строить оранжерею для создания имитации влажного тропического климата, чтобы можно было проводить микробиологические испытания. Там планируется искусственный грунт, тропическая, субтропическая растительность, климатические условия будут соответствовать теплому влажному климату.

Вместе с тем ВИАМ продолжает и постоянно развивает климатические, биологические испытания материалов и для этого мы используем разные площадки, в том числе и за рубежом. Начальник нашего сектора, кандидат биологических наук Анастасия Александровна Кривушина ездила во Вьетнам, там наши образцы испытываются на базе Тропического центра РАН. Есть планы создания подобного центра на Кубе. Недавно заключили договор с Главным ботаническим садом им. Н.В. Цицина РАН, где директором доктор биологических наук, профессор Александр Сергеевич Демидов. Там в оранжереях поддерживается тропический климат, и стоят микологические стенды, на которых экспонируются, то есть проходят испытания, наши материалы.

Уже говорила о работе на Большой биологической станции МГУ на Белом море, в районе Кандалакши. Память об этой станции у меня сохранилась еще со студенческих времен, когда собирала там материал для курсовой работы. Жила в палатке, и вдруг палатка начала течь – оказалось, там образовалась плесень и «съела» водоотталкивающую пропитку брезента. Наши палатки были большие, постоянно на воздухе, и все равно плесень туда добралась! Так что, хоть там и прохладно, но для испытаний материалов на предмет биоповреждений эти места хороши, и сейчас мы планируем там снова создать микологическую площадку. МГУ согласен и, надеюсь, эта работа пойдет. Будем проводить микологические, климатические испытания, изучать подводное обрастание. И, конечно, такие работы будут продолжаться и развиваться также в Геленджике.

Кроме того, мы сотрудничаем со Звенигородской станцией биофака МГУ, с биофаком Мордовского университета. Его в свое время закончила наша сотрудница Татьяна Владимировна Яковенко, рассказывала много хорошего, и работы там интересные публикуются, как я обратила внимание. Поехала в командировку, познакомилась с деканом биофака доктором биологических наук, профессором Виктором Васильевичем Ревиным, и мы решили сотрудничать. Теперь экспонируем наши образцы в их ботаническом саду, накапливаем информацию о том, как ведут себя авиационные материалы и изделия из них в условиях умеренно континентального климата.

«Природные микроорганизмы гораздо «злее», чем те, которые выращены в пробирках…»

Специфика повреждений, которые мы изучаем, состоит в том, что биоорганизмы вызывают такую же химическую коррозию, как атмосферные явления, агрессивные среды и другие вредные влияния, то есть, они усугубляют эти факторы. Появившись на поверхности материала, начинают своими выделениями усиливать коррозию, действуют как разрушители. Определить «долю вреда», который приносят именно микроорганизмы, их «степень вины» важно, но очень сложно. Сейчас мы собираемся поставить тему, в которой будет разрабатываться методика такого определения.

Вредные воздействия на материал происходят комплексно, и чтобы получить о них достаточно полное представление, надо выдерживать определенное время экспонирования. У нас есть стандарты. Ускоренное испытание – 28 суток, а если мы хотим определить характеристики рабочих свойств, то не менее 84-х. Стандарт есть и на натурные испытания, в зависимости от климатической зоны, не менее 18 месяцев, причем надо захватывать два летних периода, чтобы было больше теплого и влажного воздействия. Чем хороши натурные испытания – там образцы одновременно подвергаются температурным перепадам, атмосферным влияниям, испытывают старение и, конечно, воздействие микроорганизмов. Мы выделяем природную микрофлору, которая развивается на этих материалах. Свойства таких природных микроорганизмов надо знать уже потому, что они гораздо активнее, «злее», чем те, которые выращены в пробирках. Мы выделяем, выращиваем, собираем коллекцию, банк микроорганизмов, используем их при ускоренных испытаниях материалов.

«Наставничество – это работа, нелегкая, но приятная…»

У человека, который долгие годы проработал в таком замечательном коллективе ВИАМа, накапливаются воспоминания не только о работе, но и, естественно, о людях. Мне в жизни везло на хороших людей – замечательных и как специалисты - профессионалы, и по своим человеческим качествам. Уже говорила о заслугах Бориса Константиновича Флёрова, я себя считаю его ученицей и горжусь, что, как и он, окончила МГУ. В общении Борис Константинович был интеллигентом старой школы, с большим чувством юмора, иногда мог напомнить сотрудникам: «Сегодня жалованье дают!», или, уходя вечером, сказать: «Присутствие окончено!». Хотя жизнь у него была и непростая, но на его примере мы видели – без хорошего отношения к людям, без юмора не проживешь. Как материал нужно защищать от вредных воздействий среды, так и человеку приходится от таких воздействий защищаться, и юмор – хорошая в этом подмога…

Конечно, запомнились такие выдающиеся специалисты, вошедшие в историю ВИАМа и всей отечественной науки, как Сергей Тимофеевич Кишкин, Николай Митрофанович Скляров, Иосиф Наумович Фридляндер, Алексей Тихонович Туманов, который был начальником института, когда я поступила на работу. Все они – люди технического направления, но отмечу одну особенность. Николай Митрофанович Скляров курировал нас как заместитель начальника ВИАМа, и, бывало, когда я приходила к нему по нашим биологическим вопросам, то видела – он и в этой науке разбирается! Однажды у нас получился целый разговор на тему биологии, в этой связи поговорили о путешествиях (я путешествовать всегда любила и сейчас люблю), узнала, что он альпинизмом занимался, много ездил, делал прекрасные фотоснимки, из которых у нас устраивали целые выставки… Да, бывают люди, которым очень многое доступно, с широким диапазоном и огромной эрудицией – но сколько для этого надо работать! Правильно сказал кто-то из философов: длина жизни нам определена, но ее ширину мы определяем сами.

Надо, чтобы это понимала и молодежь. В ВИАМе наставничеству, передаче опыта и традиций молодежи, уделяется очень большое внимание, это тоже политика нашего руководства. Коллектив молодеет, есть перспективная смена и в нашем секторе – Георгий Михайлович Бухарев, Юлия Сергеевна Горяшник, Дарья Николаевна Мосунова, мы радуемся успехам нашего молодого руководителя Анастасии Александровны Кривушиной. Наставничество – вещь нужная, это работа, нелегкая, но приятная. Почему мне нравится работать с молодыми специалистами? Во-первых, я сама с ними молодею, а во-вторых, считаю это обязанностью: все, что наработано, надо передать в надежные руки, которые продолжат твое дело.